Фильм "Обломок империи"

Совершенно потрясающий фильм. Поневоле вспомнишь кусочек Э. Шклярского "Здесь немое кино | Здесь забывают дышать".

Ничто никогда не кончается, не будучи конченным. Все истории завершатся, как бы причудливо и маловероятно это бы ни было.
Кино, в котором нет лишних, избыточных кадров и побочных сюжетных линий. Чёрно-белый красивый и выразительный фильм - яркий тем, как он сделан. Фильм, интересный даже больше не сюжетом, а средствами художественного выражения.

У фильма есть две немного различающиеся версии - с восстановлением и до восстановления. Несколько меняется, по-моему, нарезка кадров и тексты.

Замечательные лица. Не современные киношные красивые, гладкие, симметричные лица. Кино асимметричных, настоящих лиц (тут мне почему-то вспомнился рассказ Ч. Бомонта "Красивые люди"). Кино, в котором взгляды людей играют гораздо больше, чем их поступки. Камера очень подолгу останавливается на лицах и - отдельно - на области глаз. Визуальный контакт со зрителем, когда важно заострить его внимание на чём-то. Кино, в котором людские переживания написаны не слезивыми монологами и битьём тарелок, а тончайшими изменениями мимики. Лица, не привыкшие к дежурным улыбкам. Лица, на которых написано гораздо больше, чем скажут слова.

Переплетение судеб. Случайные встречи - и люди вспоминают друг друга через множество времени. Случайные совпадения - и люди встречаются друг с другом опять и опять. Ничтожно малая вероятность, которая срабатывает (по крайней мере, у меня в жизни такие случаи бывали не раз).

Очень правильные выборы ракурса, приближения и других параметров съёмки. Когда каждые сантиметры кадра, чувствуется, несут в себе нагрузку - именно так, никак иначе. Начиная с одной из самых первых сцен, когда несут носилки с трупами, и кончая сценой вскакивающего культработника в конце фильма. Фильм можно разбирать на художественные кадры.

Множество вставок из нарезок кадров и коротких видео. Две цели - воспоминания героя, его замечательно показанные флешбеки и ассоциативные ряды, и "лирические отступления" - показать "общее" прошлое, "нагнести" эмоциональную обстановку, особенно с вставками военной хроники и фабричных труб.

Теперь я кратко пробегусь по сюжету. Постараюсь обойтись с абсолютным минимумом спойлеров, чтобы, если кто-то прочитает до просмотра, минимально испортить впечатление.

Кино про солдата, унтер-офицера, который был контужен на Первой Мировой и стал деревенским дурачком, который "пропустил" даже гражданскую войну. Затем он случайно видит в окне поезда бывшую жену - и память возвращается.

Актёр специально провёл некоторое время, наблюдая психически больных, чтобы наиболее полно соответствовать их облику.

Первая сцена. Гражданская война. Тёмное время. Всё в полумраке, только контуры предметов, редко больше, в неясном свете. Застава с почти отвалившейся буквой "с". Солдатик, увидевший сапоги на умерших от тифа, призывает их взять себе. Пока стягивают сапоги (мародёрство в чистом виде, по "обычным" меркам), обнаруживают ещё живого парня.

Сильная сцена с собакой - сначала она, принявшая солдата, убивший её белогвардеец, щенки. 

Контуженный солдат, которого спасает орден Св. Георгия.

Проходит 7 лет. Деревенский дурачок, окружённый ребятнёй. в окне случайного поезда мельком видим свою жену, бывшую до войны. Выкинутая пачка "эпохи" - пришло время вспоминать. Случайные наблюдения внешнего мира - неконтролируемые репереживания, флешбеки прошлого.  

Поезд времени, череда кадров разных лет, разных ситуаций. Швейная машинка - солдат её крутит, и движения иглы напоминают ему досыл патрона пулемёта. Укатившаяся катушка - перемещение пушек. Череда взаимосвязанных мелочей реальности - череда восстановления памяти. Кадры памяти вперемежку с кадрами реальности проходят по сознанию, возвращая за собой личность.

Череда крестов - кресты церковные, кресты могильные, колючая проволока на крестах.

Воспоминания о войне. Распятое тело в противогазе как символ бессмысленности происходящего. Кстати, тела умерших от тифа, оставленные, чтобы их похоронили [сцена в начале фильма] - трупы как единственная точка  солидарности армий.

Потрясающая сцена белых фигурок в косых лучах прожекторов в ночной тьме. Супрематизм. Два солдата, отказавшиеся убивать друг друга. Искорка дружбы посреди тьмы и холода. Военные в тёплых штабах, накрывшие их огнём.

Унтер-офицер Филимонов вспоминает всё и бросается в Петербург (имя его неизвестно; в ряде кадров мелькает "Iwan", но это скорее общее название немцами всех русских солдат). Статуя Ленина и открытые женские ноги - что цепляет его взгляд. Спокойные счастливые люди, с удивлением смотрящие на странно одетого заросшего мужика. Обычно они даже не замечают героя - настолько он из другого мира.

Филимонов приезжает в то место, где раньше жил (тут фотомонтаж - вместо "настоящего" Петербурга-Ленинграда показывают новострой из Харькова), но ничего не узнаёт. Мелькающая череда кадров функционально показывает здание в стиле функционализма (или крайне близкого к нему, я настолько хорошо деталей не знаю).

Нарезка из мельтешащих трамваев, спешащих повозок и автомобилей и бегущего Филимонова. Потерянный человек в оживлённом городе.

Сцена, когда Филимонов приходит к бывшему владельцу фабрики. Заодно показывает гуманизм большевиков, даже оставивших дом бывшему владельцу. Шикарный дом с двумя такими же потерянными в нём людьми - фабрикант и его жена. Забытые люди в забытом доме. Иностранная газета и чайный сервиз.

Эксфабрикант посылает бывшего рабочего к фабкому и даёт монету. Попахивает неким символизмом, что дал ему фабрикант 50 копеек, небольшую по тем временам сумму (цены: мясо (кг) - 42 к, рыба (кг) - 28 к, творог (кг) - 30 к). Как будто "всё равно ты получеловек".

Филимонов долго разглядывает её - ведь в памяти ещё "николаевские" рубли. Вереница кадров - герб РСФСР, Ленин, памятная надпись, новостройка - Филимонов начинает понимать, что его мир куда-то делся, исчез бесповоротно.

Культработник, нынешний муж жены Филимонова. Интересный, противоречивый образ. Казалось бы, тот самый человек-идеал, особенно в пропагандистском кино (а отсутствие этого у Эрмлера отрицать нельзя) - и оказывается главным негодяем. Доверяй, но проверяй. Толкает речи об эмансипации и женщине - друге человека, а сам держит жену в качестве служанки, не обращая на неё никакого внимания - демонстративное утыкание носом в газету. Томики Ленина уживаются с "буржуазной" обстановкой.

Публичная лекция. Гротеск, карнавал. Огромный зал, сидят мужчины и женщины, обедают (ужинают). Через микрофон (да-да, до чего дошёл прогресс!) им читается лекция об эмансипации. Филимонов ступает в небольшую дискуссию с докладчиком - и срывает лекцию. Моментально появляется ансамбль песни и пляски с народными инструментами, скрывающий неловкую паузу.

Сама ситуация, как общая счастливая трапеза всех людей в красивом новом мире, очень напоминает утопии Чернышевского и Беллами (которые я упоминал раньше). Общая трапеза - сакральный смысл, война закончена, много еды, едят вместе, люди - братья. Дивный новый мир уже наступил, все счастливы. Хотя, судя по творчеству того же Маяковского и многим рассказам о тех годах, концепция трапезы-перекуса на докладе была тогда крайне распространённой. 

Интересный акцент - старая шапка героя, которую он, ожидая, пока освободится фабком,  стыдливо задвигает под стул.
Несколько сцен мне хотелось бы объединить как последовательный отказ от "тройки" - "за веру, царя и отечество".

Филимонов переворачивает руку с крестом - отказывается от веры.

Затем, когда его "срывает" на фабрике и ему говорят, что он тут хозяин - отказывается от царя (эпизод повышенной трогательности, рабочий - хозяин своего труда начинает что-то протирать в станке).

И наконец, финальная сцена с культработником. Он подумал, что Филимонов - любовник, и ударил (его-свою) жену. Очевидно уже, что культработник - это недобитый поборник "царского режима", "царских" отношений между людьми. И Филимонов заносит руку для удара - но останавливается в последний момент. Он отказывается от действий "царскими" методами.

Ну и много других чисто пропагандистких фрагментов - всё-таки Эрмлер был певцом революции. Не считая упоминавшихся уже сцен с рукоприкладством культработника и с вставкой дома из Харькова как символа обновлённого "живительным дыханием революции" Ленинграда:

Вставки механизации труда - нарезки эпических кадров, кадров победы труда и серийного производства.

Обход фабрики, сцена с алкоголиком - реакционным элементом.

Филимонов, прячущий газету "Правда". Газета подпольно издавалась (или нелегально ввозилась) ещё в дореволюционную Россию. Филимонов это знал, и, несмотря на все рассказы о революциях, сделал именно то, что должен был сделать тайно ненавидящий царский режим (ведь не выдал ходящей "охранке") будущий Настоящий Гражданин Советского Союза.

В общем, очень рекомендую посмотреть. Психологическая драма, повисшая между супрематизмом и соцреализмом, сдобренная махровым соусом пропаганды. Очень интересная совокупность систем художественного выражения. Когда смена эпох - во всех смыслах - ещё только происходит.

Спасибо всем участникам литературного клуба за обсуждение, а особенно  С. Завьялову и А. Павлиновой. А также А. Городиловой как организатору и Н. Ганаль за замечательный рассказ и проведение вечера.