Забавно, как по-разному ставят задачи люди разных, пусть даже смежных, специальностей. Как по-разному воспринимается, что есть условие, а что есть следствие.
Полгода назад, на конференции в Сан-Франциско, ко мне подошёл аспирант из КалТеха и сказал: о, ты тот самый человек, которому нужны наши данные! Это очень круто! А вот скажи, что тебе надо в твоей работе? Погоди, дай я скажу! Тебе несомненно нужна вязкость расплава! Давай я её измерю! А я уже стоял с руколицевым фейспалмом.
Итак, я сейчас занимаюсь вопросами плавления вещества – и моделью этого процесса для компьютерных геодинамических расчётов планетарной эволюции. И “моими” переменными являются температура, давление и приток тепла. Критичные для нас вопросы – температура плавления, скрытая теплота кристаллизации, теплоёмкость.
А для чистых геохимиков приток тепла, изменение энтальпии не является параметром. Есть температура и давление – смотрим, в каком состоянии вещество и какие у него свойства. Потому есть многочисленные измерения плотности и вязкости – а теплоёмкости измерялись полтора раза 10-20 лет назад и в кардинально других условиях.
И если та же плотность расплава является для нас критическим параметром, то вязкость не значит вообще ничего. Разница в вязкости расплава и породы минимум 1020 степени раз. В компьютерном коде это практически невозможно промоделировать (за разумное время). Мы используем произвольную маленькую величину, при которой математика продолжает считаться.
Почему так? Исторические предпосылки в чистом виде.
“Моё” математическое моделирование оперирует не только значениями, но и изменениями величин – той же температуры и давления.
Петрология же отвечает на другой вопрос – при каких условиях образовались те или иные породы. Параметры являются статическими.
Наверное, в ближайшие годы, так как численные геодинамические модели всё ближе подбираются к геохимии, такая постановка задачи возникнет. И экспериментальные данные появятся.
