Норильск: доза воздуха и сна (часть 2 из 3)

Город позволил мне посмотреть на образцово-постапокалиптический мир. Переживший 3 ядерных взрыва неподалёку и задыхающийся в гари металлургических заводов, он полностью принадлежит одной компании – «Норильский Никель». Вокруг города – 5 заводов и предприятий, окружающие его со всех сторон и местами стоящие прямо вперемежку с домами. Попасть сюда надолго можно, только поставив местную прописку – чтобы остаться навсегда.

Данная серия публикаций посвящается попытке строительства предприятий "Норильского Никеля" в Воронежской области. Я искренне надеюсь, что, почитав этот текст, ещё немного людей попытаются предотвратить очередную экологическую катастрофу диаметром в сотни километров.

Часть вторая описывает собственно полевые работы.

Часть первая - https://chl-fomin.blogspot.ch/2013/10/1-3.html

Часть третья - https://chl-fomin.blogspot.com/2013/10/3-3.html

18 июля.

Наконец подходит Камаз-вахтовка.

Грузим туда вещи и садимся сами. С нами едут ещё Елена и Кирилл – геологи из НорильскГеологии.

По пути Елена рассказывает о своих первых полях в Подкаменной Тунгуске. Как он говорит, там ей шею комары начали кусать уже по второму кругу – живого места уже не было, не говоря уже о руках и других частях тела. Но с тех пор комары есть её практически перестали. («Новую кровь получила зима | И тебя она получит!..»).

На вопрос о местных медведях она отвечает уклончиво: «ну как сказать, нет…», и начинает историю о том, как пару лет назад в этих краях медведь порвал девушке спину (хотя жива она осталась).

 Типичные пейзажи этой земли

Проезжаем мимо Красных Камней – местного курорта, который ещё в черте города.

 Красные камни - водопад с ванной, куда ходят отдыхать местные.

Едем вдоль подножия горного плато Хараелах. От городской пустоши въезжаем наконец в зону тайги, хоть и довольно редкой.

Спустя 2.5 часа после выезда мы уже на месте. Наш водитель, хотя и очень много ругался, довёз до планируемого места стоянки.

Ставим лагерь. Палаток у нас две – брезентовая шатровая и коньковая. Сколачиваем из досок основу.

Делаю тент для продуктов. Заваливаю кол булыжниками – на камнях, лишь прикрытых 10 см почвы, глубоко не забьёшь. В центральный кол вбиваю гвоздь и за него цепляю тент. Потом колы-растяжки, тоже заваленные булыжниками весом 10-30 кг каждый. И, конечно, края тента привалены камнями. Туда переезжают деревянные ящики с продуктами и хозяйственная мелочёвка.

Вообще, «удивляет» отношение местных жителей к окружающей природе. Для них ничего не стоит в крохотном леске, оазисе среди выжженной комбинатами территории, сказать «вот этой лиственнице лет 50-100» - и срубить её. 

Вообще, мне кажется, показатель, когда я только ехал в Норильск, мне "почему-то" казалось, что и лес должны были сюда завозить с материка. Потом только я осознал, что лес-то тут был.

В русле реки довольно много обломков халцедона. В центре многих из них - жилки кварца.

 Ставим лагерь.

Шишечки лиственницы

Сибирские цветы

После ужина идём на прогулку. Находим пару изб местных жителей - с идолами, качелями и беседками.

Тёплое ламповое освещение керосинкой

Особенности строительства туалетов в условиях каменистых грунтов и вечной мерзлоты.

Река Хребтовая

Внутри палатки. Печка - на случай холодов. Мы были столь наивными...

19 июля.

Утро. Уже начинает припекать.

После завтрака выходим в маршрут, двигаемся вверх по реке Хребтовой.

 Курорты норильского типа.

Работа на обнажении

Таймырский рай: реки, горы и цветы

По дороге постоянно переходим через реку. То поднимаемся по обрывам, то спускаемся по кустарнику вниз. По пути находим хорошую ванночку, в которую можно прыгать с уступа, что я немедленно и пробую – жара стоит изрядная. Чуть позже купается и Н.А.

На следующей точке на одном из сколов базальта обнаруживаю жёлтый отблеск. Это зерно сульфида, вероятно, пирротина. Находка довольно важная и интересная, поскольку может быть опосредованно связана с формированием рудных залежей.

Тут же приходится и расплатиться за находку: осколком камня мне взрезает сгиб большого пальца. Сначала я не заметил пореза, хотя он и был длиной с 1.5 см, увидел только, когда что-то тёмное закапало на камни. Несмотря на полоскание в ручье, кровь не останавливается. Девушки мне заматывают палец, я предварительно подсовываю палочку – чтобы не сгибал, так как тогда порез снова раскрывается. Теперь я гордо демонстрирую поднятый окровавленный большой  палец на вопрос «как тебе в Норильске?».

 Тайга взяла мою кровь...

 Выветривание пород идёт по системе параллельных трещин, что и приводит к образованию таких "кирпичиков"

По пути нам встречается 2 осиных гнезда, прилепившихся в углублениях в глыбах пород...

Плауны

Идём по руслу. Теперь нередко замечаю жеоды (полости с кристаллами) прямо в русле размером до 10-20 см в поперечнике. Заполнены халцедоном, кварцем, аметистом (редко) и пренитом.

 Такие тут повсеместно. Высота - сантиметра 2.

Вскоре приходим к притоку речки, где начинаем подниматься по склону. Ручеёк вытекает из ледникового цирка, проточив в древних лавовых потоках систему водопадиков. Туда я бегаю в одиночку, чтобы взять образец и поставить точку на GPS. Вместе мы поднимаемся выше, к скульптурному скальному останцу, где ставим последнюю на сегодня точку наблюдения (всего их сегодня было 13).

 Где-то там истоки Хребтовой

Матрацевидная отдельность. Останцы выветривания

 Ещё немного таймырского рая

Возвращаемся в лагерь. По пути ещё раз купаемся.

 Водопой

Поздно вечером приходит местная жительница, она турист, завсегдатай одной из найденных вчера изб – «клубов» местных туристов. Приглашаем к вечернему столу.

После ужина долго сидим с Кириллом. Рассказывает он, в частности, про атомный взрыв на Ламе (озеро, на которое мы хотим поехать).

РЕМАРКА. На самом деле, на этой территории в 1975-1982 гг. были проведены три подземных ядерных взрыва на расстоянии в пределах 100-200 км от поселений. Официально утверждается, что никаких последствий это не возымело.

Кроме того, неизвестное (читать: очень большое) количество РИТЭГ (ядерных генераторов) было брошено военными в тундре.

По факту, Кирилл говорит, что с тех пор рыба на озёре так и не восстановилась. Вторая причина снижения количества рыбы – гнус на сотни километров потравлен выхлопами заводов.

В десять часов вечера приходит Н.А. и говорит, что у Кирилла завтра день рождения. Мы начинаем срочно готовить хоть какой-то праздничный стол.

Спать в итоге расходимся в 4 утра, а засыпаем, после разговоров в палатке, часов в 5 утра.

У нас началась новая радостная жизнь: мы живём в долинке между двумя горными отрогами, солнце заходит на ночь за один из них. Теперь можно спать, не накрываясь спальным мешком с головой. Это такой кайф!

20 июля.

Подъём у меня в 6 утра – я готовлю завтрак. Несмотря на час сна, состояние довольно сносное. Воздух тут весьма свежий. Тут очень интересная аэродинамика. Буквально прямо перед началом нашей долинки – пустошь и травленые деревья (не без участия местного монопольного поставщика газа, комбинатов «Норильского Никеля», фото ниже). А вот в долинку ветер не задувает. Видимо, действует нисходящий поток холодного воздуха с гор и от ледников.

Вскоре подтягивается Кирилл. Его свитер, вчера (2 часа назад) брошенный у палатки, уже прогрызли мыши. Мыши тут вообще наглые. Спокойно снуют прямо под табуреткой, когда ты сидишь у стола. Спокойно бегают по палаткам. И даже нападают на людей (Лёша – жертва психической атаки).

Жарит страшно. Тем не менее, я предлагаю Н.А. сходить в маршрут – надо доотобрать верхнюю часть разреза. Мы вчера отобрали только ивакинскую и гудчихинскую свиту (нижняя часть лавовых потоков), а нам надо достроить и верх разреза для уточнения геологической карты (пусть это и не надо местным геологам).

 Ещё немного рая ...

... и кайфа!

Выходим мы вдвоём с Лёшей. Несмотря на моё купание в ледяной водичке, доходим до устья вчерашнего ручья совершенно мокрые. Плюс я ко всему забыл на ванне свою бандану, потому сейчас наслаждаюсь солнышком – на небе опять ни облачка. По дороге замечаю хороший выход канатных лав (следы течения в жидком виде, примерно как мёде). Несмотря на 250 миллионов лет, прошедших с тех пор, они сохранились очень хорошо (сам так хочу).

 Структуры течения древних лав.

Этих птичек тут много, они постоянно ругаются на нарушителей покоя

Здесь мы отбираем свиты, промежуточной между двумя указанными выше – это тоже ценно, подтвердить локальное нахождение всех лавовых потоков.

Начинаем подъём. Лезем вверх, а по ощущениям – спускаемся в пекло. Солнце жарит за +30°C, а мы как раз на северо-восточной стороне.

Отбираем буквально каждую бровку. Метаморфизма тут практически не было. Поры сохранились настолько хорошо, что по их распределению (пузырьки газа крупнее ближе к верхней поверхности) можно даже понять, как друг на друга натекали отдельные язычки лавы.

В одном потоке поры почти полностью заполнены кварцем-халцедоном.

Поднимаемся выше осыпей. Здесь уже легче – иногда получается заходить за бровку в тень. Ни ветерка, ни облачка. Курорты норильских лагерей.

Устраиваем небольшой отдых. В качестве бонуса достаю спутниковый телефон – поговорить с домашними первый раз с момента приезда. Сотовая связь и интернет тут всё равно идут через спутник, потому стоят безумных денег. Кроме того, как говорят ребята, когда говоришь с материком, всё идёт с задержкой на несколько секунд, не говоря уже о помехах. 

Во время перерывов мы с Лёшей постоянно пытаемся представить, какого было осваивать месторождения Норильска...

Вставка. Месторождения Норильска были открыты геологом, географом-исследователем (по сути) всего Таймыра Н.Н. Урванцевым. Поскольку он пропустил пару рудопроявлений, а начинал исследовать этот район ещё с денег Колчака, с очередной попытки его всё-таки посадили на 15 лет (выпустили раньше). Отбывать срок отправили в Казахстан. Так он оттуда написал заявление о переводе назад на Таймыр. Конечно, спустя много лет он был реабилитирован по всем статьям, завален медалями и премиями. Но и, конечно, премирования лагерями он не избежал за свой труд на благо страны.

Норильск, как и многое в свободной стране, строило, по разным данным, около полумиллиона абсолютно добровольно приехавших в местный филиал ГУЛАГа русских, прибалтов, поляков, евреев (это ещё немного к вопросу, почему в Прибалтике пытаются дистанцироваться от России). На горе Шмидта (местном кладбище НорилЛага) в Норильске есть несколько мемориалов, но, поскольку хоронили в братских рвах и могилах, точное количество неизвестно. 

Незадолго до конца подъёма случайно выясняется, что Лёша намертво забыл название речки. Помнил, что на «х» и «ая». В итоге во всём описании маршрута красовалось «река Хреновая».

Наконец, преодолеваем психологическую высоту в 500 м (суммарный набор высоты от лагеря составляет 400 м) при длине маршрута 12 км. Сделали 10 точек пробоотбора. Мы отбираем последний образец, после чего начинаем спускаться – всё равно, нет ни сил, ни грузоподъёмности. Всё равно больше не утащим.

Спускаться ещё неприятнее. У меня, да и у Лёши, намертво стёрты ноги в новых берцах. Плюс ещё начинают болеть коленки. Такие дела.

Ещё через час-другой спускаемся к подножию. Подходим к каньону. Вчера мы его не заметили, так как шли через кусты. А посмотреть есть на что – трёхметровый обрыв кончается глубокой ванной, по которой быстро течёт вода. Естественно, мы быстро раздеваемся и прыгаем. При входе в воду дно взрывается тысячами голубых пузырьков. Слегка касаешься ногами дна, отталкиваешься – и вылетаешь на поверхность. Потом сразу же плывёшь к берегу. Вода в речке настолько холодная, что уже через пару-другую десятков секунд намертво сводит ноги.

Купание снимает усталость – после такого термического удара уже не до больных ног, которые уже и не чувствуется. Есть идея пообедать, но больше уже хочется дойти до дома (лагеря).

Пробегаюсь к первой точке в поисках банданы (тогда я ещё не знал, где её забыл), но там её нет.

Идём назад. На месте утреннего купания подбираю бандану.

Уже на последних 2 километрах дороги из-за гор внезапно выползают иссиня-золотые громыхающие тучи. Слегка засквозило.

Приходим домой в 17 вечера. Порывы ветра становятся всё более сильными. У нашего тента над обеденным столом даже повалило одну из опор – приходится к ней прибить перекладину и завалить всё камнями.

Падаем в койки. Просыпаемся через час-другой все насквозь мокрые от жары.

 Местные туристы

Вечером к нам заглядывает туристка, заходившая вчера. Предлагает сходить на озеро, где обещают тёплую воду. По дороге рассказывает о себе. Родом из Душанбе (кстати, довольно характерные черты лица), семью перевезла в Белгород, а сама живёт в Талнахе, «чтобы не действовать детям на нервы». Говорит, что р. Хребтовая протекает через рудопроявления марганца (которых, впрочем, тут быть не должно по всей геологии).

За разговором проходим через пригорок и начинаем спускаться через жёсткий кустарник и карликовые деревья. Вскоре уже видим озерцо. Вокруг него – трясина, но пройти по ней можно. Прямо перед озером – ободок жёсткого грунта. От него дно озера резко уходит вниз, так что уже в двух метрах от берега нельзя достать ногами до дна. Если на дно наступить – начинают подниматься струи пузырьков болотного газа.

 Озеро

Верхний слой воды потрясающе тёплый, ниже начинается уже значительно более холодная вода.

Из озера вытекает ручей, который выглядит просто как канава – вертикальные стенки глубиной в 1.5 метра. Такая вот геокриология. Снуют мелкие рыбки. По берегам ручья растёт дикий лук, и наша проводница нарывает нам полный пучок.

 Ручей (фото другого дня)

На обратном пути выходим к крутому обрыву.

Спускаемся по крутой тропке к речному руслу. Проводница подводит нас к памятной стеле. Здесь нашли тело девушки, которая состояла в том же турклубе. 22 июня, когда они ехали отмечать день рождения Избы, была высокая вода (это лето вообще с аномально низким уровнем вод, потому мы так относительно спокойно перепрыгиваем воду по камушкам). Группа туристов переправлялась на машине-самоходке полукустарного производства, состоявшей из двух частей на независимой подвеске. В передней ехали мужчины, в задней – две девушки. Когда машину понесло потоком и начало затапливать, эта девушка только и успела крикнуть «спасайте Иру, у неё двое детей!». Спасли Иру; тело Натальи нашли только через сутки поисков. За это время поток полностью раздел её. Ей было 35 лет. У подножия памятника стоит пустой гранёный стакан, сверху перекрытый плоским камушком. Когда приезжала милиция, она сначала не верила, как можно было утонуть в маленькой речке. Лишь увидев покорёженную поломанную машину, они поверили.

Вечер. Глядя на снующих мышей, начинаю понимать, почему в чукотском фольклоре они играют столь важную роль.

 Этот акт поглощения творился прямо у нас в палатке, почти что в моей койке

21 июля.

Сегодня у нас разгрузочный день. С утра разбираем вчерашний маршрут и принесённые образцы. Ходили мы, конечно, неправильно. Н.А. хотела, чтобы мы отобрали самый верх, а мы продолжили пробоотбор средней части.

Тем не менее, наши образцы оказываются весьма интересными. Так, у устья ручья мы, по-видимому, отобрали сыверминскую свиту, а выше по разрезу нам удалось подсечь туклонскую свиту, базальты которой, как считалось ранее, в этом месте не представлены. Теперь все эти выводы надо подтвердить геохимией.

Вид на нашу долину с уступа перед озером

После упаковки образцов идём на озеро. Переплываем его. Пока плывём, мне вспоминаются чукотские легенды о Келе и Калилгу. С учётом того, как быстро берега озера уходят вниз, всякого можно ожидать в этих тихих болотистых местах.

Пролетают вертолёты. Сегодня как раз празднуют 60 лет города. Видимо, высоких гостей возят на Ламу. Они-то важнее, чем геологи, вы понимаете.

Во второй половине дня мы медленно и плавно идём на реку Валёк. Вообще, надо отметить, никогда в жизни не было у меня столь неторопливых движений: сказывается жара. Пойдёшь чуть быстрее – сразу взмокнешь. 

 В речной пойме

Из лесотундры, в которой находится наш лагерь, мы выходим на большую площадь-пустырь. Пройдя через неё, мы идём туда, где, как нам кажется, должна быть река. Начинается лесочек тундровой берёзы. Очень много ягоды, особенно голубики. 

Голубика

В итоге мы выходим снова к реке Хребтовой – мы пропустили какой-то поворот. На этом мы возвращаемся назад в лагерь.

Вечером снова идём купаться в озеро.

 Наша энергостанция. Для телефонов вполне достаточно.

22 июля.

Сегодня идём в маршрут на речку Листвянку, протекающую по соседней долине. Подъём в 04:30 утра, чтобы успеть сделать хотя бы часть работы до того, как «холодное северное солнце» опалит нас своими лучами. Палатка девушек, как выяснилось, не спит уже с трёх утра: зажрали комары. Они вылезают «по ночам», когда солнце скрывается за горами, и в нашей продувной долинке становится весьма холодно. Нам в этом плане несколько легче – у нас палатка неплохо окуривается. Сам я, как говорит мой сосед, залезаю под спальник так, что вообще непонятно, есть я там или нет.

Идём все вместе, поскольку мы договорились с нашими соседями, что они будут иногда заходить проверять наш лагерь (потому нам не надо оставлять охраны – всё-таки какие-то люди ездят тут весьма часто, несколько раз за день, как бы это ни было странно).

Пока я пью утренний чай, сидя у огня, к противоположной стороне костра подлетает комар. Он садится на самый близкий к огню выступ камня обкладки и смотри – то ли на меня, то ли на дым, то ли на костёр. Такие тут комары.

Выходим в маршрут. Идём по тропинкам через тундру (потом – напролом через кустари и болота), огибая подножие горы. Недалеко от лагеря замечаем пару озерец, которые гораздо ближе к лагерю, чем первое, причём нам не придётся ходить к ним через горку. Проходим многочисленные болотца и долинки. Наконец, из голой тундры мы переходим в кустари высотой в человеческий рост. 

Наконец мы выходим к Листвянке. И тут на нас нападают комары. Орды. Легионы. Поливаемся ДЭТА – всю одежду, руки, лицо, тело – это хоть как-то снизит количество укусов. Потом опытным путём выясняется, что ДЭТА действует только на тех комаров, на каких непосредственно попала. У них намокают крылышки, и они вынуждены зайти на посадку обсохнуть. Потому на каждой новой точке заливаем пространство заново. 

Начинаем описывать точки и отбирать образцы. Чтобы, опять же, побольше сделать до жары, чётко разделяем обязанности – кто что делает. Каждые пару сот метров – новый лавовый поток с новым пробоотбором. С кровли каждого падает водопад – красота. Идти, правда, довольно-таки тяжело – приходится брать их штурмом «в лоб», другие же обходим по склонам.

Образцов весьма много, потому приходится их пару раз сбросить в мешке – заберём на обратном пути.

 Наша группа

В наши цели здесь входит подготовка экскурсионных маршрутов. В следующем году в Екатеринбурге будет проводиться конференция – «Платиновый конгресс», в рамках которой будет устроена экскурсия в Норильск (демонический смех). Сейчас нам надо опробовать этот разрез, поскольку на нём будет проводиться одна из экскурсий: гостям следует показывать не «какие-то вообще данные о породах в регионе», а конкретно то, что они видят перед собой.

Поднимаемся. В одном месте, в глубоком ущелье, первый раз видим местных ястребов. Солидные такие курочки, периодически слетают со своих гнёзд, делают, не шевеля крыльями, широкий круг в воздухе, и, мяукая, возвращаются в гнёзда. Несмотря на то, что скоро полдень, нам всё ещё удаётся оставаться в тени. 

 Тунгусская серия (чёрное и белое) и лавовые потоки (красноватое)

Доходим до самого верха распадка – впереди только седловина. Есть две горы – одна прямо над нами, другая – длинный подъём в несколько километров к вершине. Здесь, на последнем пятнышке тени, мы решаем пообедать. Почему-то было торжественно решено, что дров нет. Однако сбор сушняка и аккуратно разведённый костерок «размером с банку» доказал обратное. Я даже был рад этому доказательству – копошение в дыму спасало меня от кровососов.

После обеда ползём выше. Мы с Лёшей пару раз бегаем вверх – отобрать образцы из нависающих бровок. В частности, одну из местных «фишек» - силл лейкогаббрового состава. Ходить неприятно – камни осыпей не то что живые, они бешеные и на людей бросаются – пару раз приходится, выкушав воображаемый мухомор для не менее воображаемой храбрости, с криком «скейтборд» слетать на камушке вниз по склону.

Забираемся мы суммарно на 500 метров – так же, как и нашем прошлом маршруте. Доходим до красивого числа 555 – и 26 точек. Отсюда мы начинаем спускаться вниз по хребту – чтобы не прыгать по водопадам, мы сначала пройдём часть поверху. Всё-таки по стенкам слезать вниз – это ниже приятного. По пути одновременно с Н.А. нахожу несколько крупных булыжников с друзами кристаллов кварца по 2 см. Естественно, мои слабые нервишки сдают, и я утаскиваю их с собой.

 

Забрав верхний мешок, я уже без остановок иду на базу. Ребята пытаются взять у меня часть образцов, но я понимаю, что им и так будет тяжело дойти. По пути нашёл слегка окатанный мономинеральный агрегат радиально-лучистого пренита (полупрозрачный зеленоватый минерал) размером 5x3x3 см. Если бы не окатанность, вообще был бы вполне достойного коллекционного уровня. Естественно, он покидает свою лежанку в моём кармане.

Идти тяжело: солнцепёк в самом разгаре. На небе, как обычно, не облачка. Дохожу наконец до базы. Тут никого нет, зато есть чайник горячего чая, что безмерно радует. Только я успеваю отковырять берцы от ног, как подходят ребята. Они жадно накидываются на чай и воду, даже не пытаясь сначала снять рюкзаки. Только я подношу очередную ёмкость – как она исчезает в недрах.

 Купальные озёра рядом с лагерем

Иголочки лиственниц буквально светятся в лучах солнца.

После этого – расходимся – кто на речку, кто на озеро. Я иду на «новое» озеро в начале сегодняшнего маршрута. Хотя оно и несколько более тинистое и мутное, вода там очень тёплая… После этого – сон на несколько часов. Несмотря на то, что в брезентовых палатках, пусть и белых, стоит сауна, потеешь сразу при входе, да и дышать особо не чем, отрубаешься моментально. Особенно после всего пары часов эффективного сна ночью.

Просыпаюсь через полчаса-час. Пересохшее горло, мокрая футболка – ещё одно пробуждение в Норильске. Иду на костёр варить макарошки при всеобщем одобрении. Пока греется вода, понимаю, что сидеть очень сложно. Кидаю на землю куртку, ложусь сверху. Лежу, смотрю на костёр – одна мысль: «только бы не заснуть». Просыпаюсь от шагов Н.А., вернувшейся с озера, которая уже поняла, что труп около костра уже не реагирует. Медленно беру инициативу в свои руки – ноги отказываются вставать, да и остальное тело тоже. Тем не менее, скоро уже макароны готовы. Девушки к этому моменту уже спят. Сквозь сон они бурчат что-то в духе «нам нет дела до ваших макарон» - как потом выяснилось, это говорило подсознание.

После обеда – снова заваливаемся спать. Вечером мы с Лёшей идём на ближнее озеро – смыть спальный пот. Заодно притаскиваем пару сухих лиственниц – дрова тоже не бесконечные. К моменту нашего возвращения уже начинают шевелиться девушки.

Днём сегодня нас замордовали крупные, по паре сантиметров, слепни. После удара рукой по ним они не дохнут, а, раздражённо жужжа, отлетают на пару метров, чтобы попробовать «зайти на заправку» с очередной попытки.  Вечером же поднялась туча комаров и мошки.

Мы нашли на складе зелёный спрей «Тайга» на основе ДЭТА. Я хожу по палатке и пшикаю им на живность – чисто сбить на землю. Комары по красивым параболическим траекториям падают на землю. Мошка и мошки отваливаются от крыши с одного пшика, крупные мухи – после 3-5 пшиков.

23 июля.

Сегодня сидим на лагере. Подъёма так такового нет – все встают, когда хотят (читать: когда жара и духота выгоняют из палаток).

После ряда технических задач я иду гулять, чтобы всё-таки найти реку Валёк. На этот раз я сам поговорил с Н.А., посмотрел карту (читать: догадался взять GPS), после чего уже быстро дохожу до реки. Делаю несколько снимков, после чего возвращаюсь в лес. 

 Великая таймыро-сибирская река Валёк

На ней тоже сказалась засуха

Правильные ракурсы. Река мне по колено

Ещё по дороге я нашёл на обочине бутылку-полторашку. Промыв её как следует, я начинаю собирать ягоду. Её тут безумное количество, стоит только найти хорошую полянку. Бутылку я набираю буквально с 3-4 полянок, отправляя все «нерентабельные ягодопроявления» в рот. Голубики – три четверти, черники – остаток. Шикши на редкость мало – всего 5 ягодок.

Потом, вернувшись в город, я узнаю, что местные особо ягоды не едят – они знают её химический состав. Желающие могут посмотреть химанализы на странице в Википедии (сразу скажу, что содержания Cu, Ni, Zn нередко превышают ПДК)

Вообще, собирать ягоды прекрасно. Очень тепло, но не жарко. Просторный лес залит жёлтым, уже немного вечерним, солнцем. Свежий воздух наполнен ароматами лиственницы, багульника и других растений. От рук слегка пахнет ягодным соком. Кровососов нет вообще, только под самый конец сбора появляются первые комары. Сквозь лес доносится шум речных перекатов, а в самом лесу поют птицы.

 На заднем плане - не лесные пожары и не экологическая катастрофы.

Это просто Норильск в 30-40 км.

На переднем плане - попалённые газом деревья

Динозавр

Через пару часов начинаю идти домой. На лагере из ягоды делаю варенье. Сначала банкой из-под огурцов протираю их с сахаром в тазике, а потом кипячу до гомогенизации на костре. Часть его переливаю в банку – привезу домой 400 мл. Оно сохранило даже лёгкий запах дыма.

Сегодня последний день, и варенье идёт в качестве закуски. Очень хорошо идёт, слегка кисленькое.

 Медно-никелево-цинковый концентрат норильского типа

Вареньице

Полнолуние над попаленной тайгой...

24 июля.

Подъём в 7 утра. Быстро вскакиваю, бужу соседнюю палатку и иду к соседям-туристам, которые просили их подбросить. Возвращаюсь на базу, ставлю чайник.

Собираю вещи. Завтрак. После него сижу с полчаса на ручье – отдраиваю котелок от присохших макарон с плавленым сыром. Странно, но вода кажется теплее, чем обычно. Хотя, возможно, это просто привыкание.

Собираем лагерь, сворачиваем тенты. Накидывается тьма комарья. Спасает только одеколон ДЭТА, любимый каждым. Ждём довольно долго. Нам присылают вездеход ТРЭКОЛ подмосковного производства. Долго в него упихиваемся – всё-таки его кабина не предназначена для перевоза полевых экспедиций. По дороге к нашим соседям расспрашиваю водителя. Ход у машины очень мягкий (действительно, камни не чувствуются вообще), потребляет порядка 9 литров ДТ на сто км на трассе. Но вот в чём недостаток – у этой огромной машины база взята от УАЗика, которая не держит вес и размеры вездехода. Потому рамы у них у всех тут варены-переварены. И вообще, что показатель, далее 20 км от базы эти сурово выглядящие машины вообще не отпускают.

 Вездеход

Дорога назад. Делаю несколько фотографий траппов – сбылась-таки мечта идиота на них посмотреть. Траппы, от слова лестница, представляют собой форму гор с множеством уступов, образованную из-за многочисленных базальтовых «пластин».

 Знаменитые сибирские траппы

Приезжаем в город на новый адрес – Полярная, 3.

Сбрасываем здесь личные вещи и едем в контору, где разгружаем остальные вещи. 

Часть первая - https://chl-fomin.blogspot.ch/2013/10/1-3.html

Часть третья - https://chl-fomin.blogspot.com/2013/10/3-3.html